Доля иностранцев в общей численности населения
Источник:
ИносмиСвои против своихПочему исламофоб Брейвик расстрелял не мусульманскую общину Норвегии, а собственное правительство
Александр Артемьев, Полина Никольская, Анастасия Берсенева, Мария Железнова
29.07.2011, 13:31
Родина террориста Андерса Брейвика Норвегия никогда не провозглашала мультикультурализм официальной политикой государства, однако была и остается новой желанной родиной для десятков тысяч мигрантов, в том числе мусульман. «Газета.Ru» изучила теорию и практику мультикультурализма в стране, где полицейским можно носить хиджаб, а националистам — быть второй партией в парламенте
В 1500-страничной «Декларации независимости Европы 2083 года», которую Андерс Беринг Брейвик разослал европейским «правым» за несколько часов до того, как взорвать бомбу у здания парламента и расстрелять 76 участников молодежного лагеря, слово «мультикультурализм» (синоним «культурного марксизма» и «культурного релятивизма» Брейвика) встречается 462 раза.
Это главное ругательство в тексте Брейвика — термин, который практически не встречается в политическом лексиконе Норвегии, хотя массовая иммиграция в эту мононациональную северную страну началась еще в 1960-е.
«Это текст о том, как появилась и применялась политическая доктрина, известная как мультикультурализм/культурный марксизм/культурный релятивизм, обычно называющаяся гуманизмом», — пишет Брейвик во вступительной статье к своей «Декларации». Большинство проводников этой идеи исповедуют антинационализм, продолжает он, (национализм, по мнению Брейвика, это отсутствие уверенности в себе на уровне всей нации) и хотят разрушить европейскую идентичность, традиции, культуру и «даже государственность». Их противников, сетует Брейвик, высмеивают, их позицию игнорируют — так повелось еще с 1945 года, и до сих пор большинство полагает, что «возврат к принципам национализма означает, что немедленно появится какой-нибудь новый Гитлер и начнется Армагеддон». Решение одно, резюмирует Брейвик: чтобы остановить «исламскую колонизацию Западной Европы», нужно начать с искоренения доктрины мультикультурализма, навязанной обществу теми самыми «культурными релятивистами».
Покупая самозарядный карабин «Ругер мини-14», из которого он потом расстреляет молодежный лагерь, Брейвик должен был указать, как он планирует его использовать. «Очень хотелось написать правду — казнь мультикультуралистских предателей категории А и Б, — просто чтобы посмотреть реакцию. Я написал «охота на оленей», — вспоминает Брейвик в «Декларации».
Те, кто говорят о критике мультикультурализма в Европе, под этим словом подразумевают в первую очередь ислам, объясняет «Газете.Ru» социолог из французского Национального научно-исследовательского центра Рива Касторьяно. «Речь не о концепции мультикультуралистской интеграции или антииммигрантской концепции, но об оценочных категориях — восприятии того, что представляет из себя современное общество и единая Европа», — считает она.
Как это будет по-норвежски
Проблема взаимодействия с мигрантами в Норвегии никогда не стояла так остро, как, например, в Великобритании или европейских странах с колониальным прошлым. Норвежское общество было этнически однородным: абсолютное большинство (больше 97%) составляли норвежцы, а меньшинства — шведы и саамы — были исторически близкими к норвежцам и весьма малочисленными.
Миграция в Норвегии
Общая численность иммигрантов в Норвегии составляет 6,3% от общей численности населения.
Норвегия начала принимать мигрантов еще пятьдесят лет назад, но мультикультурализм никогда не был провозглашен официальной государственной политикой в Норвегии, в отличие от Канады или Австралии, откуда родом этот термин, отмечают исследователи.
Одним из поводов для запуска программ массового приема мигрантов в 1960-е в Норвегии была ее малонаселенность: основу первой волны составили трудовые мигранты из развивающихся стран, таких как Пакистан. В 1975 году в связи с экономическим кризисом Норвегия практически заморозила канал трудовой миграции. Ее заменила семейная иммиграция — фактически, это были семьи рабочих, прибывших ранее. Также ехало много «невест» из Таиланда и Филиппин.
С середины 70-х началась волна беженцев из развивающихся стран, в основном из Вьетнама, Ирана и Шри-Ланки. Наконец, эту волну в 90-е сменили политические беженцы — в том числе из бывшей Югославии, в особенности албанцев из Косово (впрочем, после урегулирования конфликта многие албанцы вернулись на родину).
Тогда же Норвегия открыла свои двери для беженцев из Чечни — в страну въехало 6—8 тысяч чеченцев. С конца 1990-х годов основными странами происхождения беженцев стали Ирак, Сомали, Афганистан.
В итоге к 2010 году доля чисто беженского населения в Норвегии составила 3,1%, а в целом доля жителей Норвегии, родившихся за пределами страны, оценивалась, по данным национального статбюро, в 11,4% (в Швеции — 14,3%, Дании — 9,5%, Финляндии — 2,7%). В абсолютном выражении в стране на 1 января 2011 года проживали 4,9 млн человек, из них 600 тысяч — это иммигранты и их дети, родившиеся уже в Норвегии. Каждый третий из них — выходец из мусульманских стран.
Большая часть иммигрантов оседает в Осло (больше 40% всех приезжих) — именно там жил Брейвик.
В некоторых районах столицы, по данным статистики, доля жителей ненорвежского происхождения превышает треть. При этом в 70% муниципалитетов иммигранты составляют меньше 1% от населения — тамошним обитателям, делают вывод исследователи, чтобы составить мнение о приезжих, приходится опираться на чужой опыт.
«Защита», а не «убежище»
Современная миграционная политика Норвегии имеет две основные черты: строгое иммиграционное законодательство и высокий уровень обеспечения прав и свобод легальных мигрантов, объясняет сотрудник Международной организации по миграции (МОМ) Юлия Мельничук.
Поскольку в последние годы основная часть мигрантов — беженцы, главное требование, которое выдвигают им норвежские власти, — доказать, что на родине их жизни угрожает опасность.
Подать заявление о предоставлении статуса беженца (по закону 2010 года — «защищаемого») может любой человек, покинувший родину из соображений безопасности, шансы на отказ при должном доказательстве невелики. На рассмотрение заявления о получении убежища может уйти больше года.
Последнее обновление иммиграционного законодательства произошло в 2008 году, спустя три года после очередной победы на выборах правящей Рабочей партии Норвегии — именно ее молодежный лагерь расстрелял Брейвик. Новый закон об иммиграции развил прежнюю идею норвежских властей:
получить право остаться в Норвегии будет непросто, зато легальному иммигранту страна готова помогать жить, учиться и работать.
Закон поощрял приезд работающих и отчасти блокировал дорогу иждивенцам. Так, те, кто получает пособие, больше не могли рассчитывать на воссоединение семьи. Зато начинать работу по трудовому контракту теперь было можно, не дожидаясь подачи документов на выдачу разрешения на жительство.
Политкорректность — еще одна маска ненавистного Брейвику мультикультурализма — нашла себе место и в этом документе: согласно тексту закона, все вынужденные покинуть родину отныне будут получать в Норвегии не «убежище», а «защиту». Это слово, решили в норвежском правительстве, звучит более корректно по отношению к беженцам. Закон вступил в силу 1 января 2010 года.
Попытки не допустить приток в страну иждивенцев должны были вызвать одобрение у Брейвика: по его мнению, в основе «исламской колонизации» Европы лежит именно щедрые пособия, которые власти платили иммигрантам.
В той или иной форме пособия пять лет назад получал каждый третий иммигрант, в то время как среди коренных жителей страны помощь от государства получал только каждый двадцатый.
Первое пособие приезжие получали сразу по выходе из транзитного лагеря для новоприехавших. Для каждого иммигранта оно рассчитывается индивидуально, ориентировочно бездетная пара получает около $800 в месяц, мать с двумя детьми — около $1000.
Тем, кто добился разрешения на проживание в Норвегии, власти готовы помогать стать полноценным жителем. МОМ ставит Норвегию на седьмое место в списке 31 страны, включенных в индекс интеграции иммигрантов. Власти помогают приезжим трудоустроиться, переквалифицироваться, адаптироваться в обществе, перечисляет Мельничук, для них работают языковые курсы и семинары по первоначальной культурной и гражданской ориентации.
Это положительно сказывается на уровне безработицы в иммигрантской среде — в Норвегии он значительно ниже, чем в других европейских странах, следует из официальной статистки, всего 6,8%. Правда, это в три раза выше среднего для всех в Норвегии уровня, признали эксперты ООН.
Параллельно с правкой въездного законодательства менялись и законы, описывающие дальнейшую жизнь мигрантов.
Изменения, касающиеся, с одной стороны, интеграции, а с другой — сохранения идентичности мигрантов, наглядно иллюстрируют, с какими вызовами сталкивалось норвежское общество в последние несколько лет.
В 1999 году детям мигрантов было дано право получать образование на своем родном языке. В 2006 преступления на почве национальной ненависти были выделены в отдельную статью уголовного кодекса. В 2007 некоторым госучреждениям было разрешено предоставлять при найме на работу преимущество иммигрантам перед норвежцами с такими же профнавыками.
В 2008 название школьного предмета «христианство и общее религиозно-этическое воспитание» было переименовано в «Религию, философские концепции жизни и этику».
Наконец, в 2009 году женщинам-полицейским было разрешено носить вместо форменной фуражки хиджаб.
«Истинные финны», шведы и норвежцы
Изменение привычной картины мира вызвало у норвежцев закономерную реакцию: еще в 70-х в Норвегии, как и в других европейских странах, столкнувшихся с наплывом мигрантов, появились право-популистские партии, роль и популярность которых с тех пор только росли.
Так, в Финляндии на выборах в апреле 2011 года партия «Истинные финны» Тимо Сойни неожиданно получила в пять раз больше голосов, чем на предыдущих выборах, набрав почти 20% (в штаб партии незадолго до терактов Брейвик отправил по электронной почте копию «Декларации», но не получил ответа). Датская народная партия Пии Кьерсгор, имея 25 из 175 мест в парламенте, смогла недавно добиться возвращения частичного контроля на границах со странами «шенгена», чтобы противостоять въезду нелегальных мигрантов. В Швеции роль крайне правых играет партия «Шведские демократы», впервые в 2010 году получившая фракцию в парламенте.
Риторика современных право-популистских партий Европы пронизана осознанием себя как «пострадавших за правду», которую невозможно донести до избирателей без того, чтобы не быть высмеянным, перевранным или даже арестованным, отмечает шведка Анна-Лена Лодениус, автор нескольких книг по ксенофобии и правому экстремизму в Европе.
Схожие чувства испытывал и Брейвик: в его книге есть отдельная глава о «жертвах, которые ему пришлось принести, чтобы написать этот труд, самый полный из всех существующих по сути проблемы». К их числу он относит как непонимание и возможное отторжение его труда, так и 180 тысяч евро недополученного дохода: чтобы написать «Декларацию», Брейвик бросил работу.
https://www.gazeta.ru/politics/2011/07/28_a_3714057.shtmlБрейвик в суде выступил обвинителем Европейской модели09:52 18.04.2012
Андерс Брейвик выступил в суде роли обвинителя. Обвинителя европейской модели в целом и собственного государства в частности. Террорист в своей
речи называл европейскую систему управления "разложившейся" и сравнил молодежное крыло рабочей партии страны с организацией Гитлер Югенд.
Примечательно, что как раз Норвежская рабочая партия поддерживала и защищала мигрантов в Норвегии и являлась носителем того самого
мультикультурализма, который, вместе с "глобальным капитализмом" и "суицидальным гуманизмом", Брейвик считал источником бед своей страны.
Андерс Брейвик, выступивший с речью в суде, сказал, что произвел "самое сложное и впечатляющее политическое наступление в Европе со времен Второй
мировой войны". При этом признался, что повторил бы снова все свой поступок, поскольку действовал "не из злых, а из добрых побуждений".
"Рабочая партия за 60 лет существования разрушила наши этнические группы, нашу культуру и идентичность. Я хотел спасти Норвегию от наступления на ее культуру, традиции,
ценности", – сказал Брейвик.
На выступление норвежцу было отведено полчаса. Преступник заявил, что изначально намеревался прочитать речь длиной в 25 машинописных страниц, однако был вынужден
сократить ее до 13. Однако в отведенное время убийца не уложился. Когда судья прервал его, Брейвик заявил, что ему осталось прочитать еще пять страниц.
Брейвик признался, что не боится провести остаток жизни в тюрьме. "Я не боюсь перспективы провести всю мою жизнь в тюрьме. Я был рожден в тюрьме, где я не могу
свободно выражать свое мировоззрение", – сказал он.
Также суд потребовал отстранить от процесса одного из судей, призвавшего летом прошлого года в социальной сети Facebook приговорить Брейвика к смертной казни.
Брейвик говорит, что своей акцией он, в том числе, "мстил за сербских братьев" – за то, что Норвегия приняла участие в натовских бомбардировках Югославии в 1999 году.
Норвегия в составе сил НАТО действительно принимала участие в этой агрессии.
Как раз Норвежская рабочая партия поддерживала и защищала мигрантов в Норвегии и являлась носителем того самого мультикультурализма, который, вместе с "глобальным
капитализмом" и "суицидальным гуманизмом", Брейвик считал источником бед своей страны. Причем Норвежская рабочая партия поддерживала именно исламских мигрантов, т.
е. именно ту сторону, которую в серии югославских конфликтов и поддерживали страны НАТО, включая Норвегию.
Безусловно, его реакция на проблему была уродлива, отмечает в своей статье на KM.ru доктор политических наук Сергей Черняховский. Так же уродлива, как в свое время –
акции луддитов, в протесте против нещадной эксплуатации человека крушивших машины вместо того, чтобы свергать систему, рождающую эту эксплуатацию.
Но говорить об уродстве реакции Брейвика – это самое простое, считает он. И самое ненужное и вредное. Потому что свести все к этому уродству – значит, замалчивать
реальную проблему, о которой идет речь.
А проблема, по мнению эксперта, заключается в том, что переживающая кризис цивилизация модерна (в первую очередь – европейская) оказалась перед выбором: либо тонуть в
разложении своих ценностей в пространстве постмодерна, либо отказаться от них на возвратном пути контрмодерна. Есть и еще один вариант: преодолеть свой кризис и
возродить, обновить свои гуманистические ценности через преодоление, через прорыв в некий сверхмодерн.
Единственный вариант сверхмодерна, который мы знали до сих пор, – это советский проект. Он оказался разрушен. Другого никто не предложил. Значит, остается дилемма:
постмодерн или контрмодерн?
Что такое постмодерн? Это цивилизация и система установлений, в которой, по сути, снимаются табу. Единственное остающееся табу – это само табу. Запретов нет. Можно все,
кроме установления запретов. Провозглашается свобода точек зрения, но до такой степени, что уничтожаются объективность и единственность истины. Утверждается
множественность истины, и у каждого – своя истина. Но если она у каждого – своя, то ее нет вообще, потому что сама истина есть некая претензия на верность. Истина может
существовать только там, где признается, что если и есть сотни дорог, ведущих к ней, то онато все равно сама по себе одна.
А уничтожение единственности истины уничтожает и аксиологию. Цивилизация – это всегда система запретов и ценностей. Если запреты уничтожаются, а ценности
плюрализируются, от цивилизации не остается и следа. Потому что если ценности множественны – значит, соотносить себя с ними необязательно. А значит, ничего ценного
нет. И остается одно – "животный гуманизм", т. е. признание ценным в человеке исключительно его животное существование.
Эти установки начали пробивать себе дорогу особенно во второй половине XX века и в его конце. Но в это же время началась и массовая миграция представителей иных культур
в Европу. И если раньше старая европейская культура, встречаясь с носителями иных культур, могла демонстрировать им то свое превосходство, которое позволяло и давало
основание носителям иных культур интегрироваться в европейскую культуру, то теперь носители иных культур и ценностей, которых к тому же стало намного больше, увидели,
что распропагандированная европейская культура не дает им ничего равного и достойного их ценностей, ничего того, ради чего они могли бы оказаться от своего мира и своих
богов. Европа оказалась переполнена носителями иных культур – при все меньшем числе тех своих аборигенов, которые были бы носителями ее собственной.
Та же тенденция стала проявляться и вне континента. Ислам стал тем проектом контрмодерна (т. е. отказа от норм и принципов эпох Возрождения и Просвещения), который
смог предложить миру то, чего лишились европейская культура и постмодерн, – видение единства истины, ценностей и соотношения добра и зла.
Постмодерн в узаконенном им самим диалоге культур говорит: "Мы не знаем, что такое добро и что такое зло, все в мире относительно и субъективно", а контрмодерн ислама
отвечает: "А мы знаем, что такое добро и что такое зло. И готовы умирать за наше понимание и одного, и другого".
Но вполне естественно, что у тех, кто всетаки хочет видеть значимость и одного, и другого, рождается свой ответ: "Если модерн кончился, а сверхмодерн не удался, и мы
обречены на контрмодерн, то почему Европа должна принять этот контрмодерн у иных культур? Мы можем найти его и в своей истории".
В этом отношении своего рода идеальный, хотя и исторически отдаленный образец для европейского контрмодерна, – это крестоносцы и инквизиция. Более близкий – нацизм.
Брейвик, по крайней мере, выбрал первый.
И он сказал своей акцией обществу: "Если для вас нет ничего большего, чем ваша животная жизнь, – значит, вас можно убивать, как скотину. Другого вы не заслуживаете".
И еще один момент, который отмечает Сергей Черняховский. Перестрелять за два часа около 70 человек (даже если ты не один, а вас двое) практически невозможно. Уже на
втором десятке жертв живые (если перед тобой – люди) толпой навалятся на тебя и, потеряв, быть может, еще 56 человек, вместе все же добегут до тебя и разорвут на части
или затопчут. Но это если перед тобой – люди, т. е. те, кто обладает чувством собственного достоинства и ценностями. Одному или даже вдвоем перестрелять из винтовки
почти 70 человек можно только в том случае, если перед тобой – все же не люди, а ктото другой. Слишком трусливый, чтобы кинуться на тебя безоружным, рискуя
собственной жизнью, но защищая при этом своих друзей или близких.
25.01.2017 Брейвик в суде выступил обвинителем. Европейской модели : Аналитика :: Накануне.TV
РИА Накануне.RU
© Институт Информационных Технологий
http://www.nakanune.ru/service/print.php?articles=6424Технологии, с помощью которых людей превращают в выродков26 июля 201522:43 Андрей Кондрашов
Мигранты: эстонцы боятся "медленной смерти", в Европе растет исламофобия
На минувшей неделе всегда покладистая для Брюсселя Эстония вдруг показала зубы Евросоюзу в Пярну прошел митинг против приема беженцев. Согласно квотам Эстония обязана принять 130 человек. Кстати, для сравнения Латвия – 200, Литва – 255. Германия примет 10 тысяч беженцев, а Франция – 7 тысяч.
В Прибалтику едет относительно немного мигрантов. Но лиха беда начало, говорили на митинге. За каждым из беженцев потом тянутся десятки друзей и родственников. И все это дрожжи для криминала: неизбежно вырастет торговля наркотиками, проституция, грабежи. Для новых членов ЕС это как насильственное осчастливливание из Брюсселя: раз вы теперь в Европе, получите и все наши издержки. В Консервативной народной партии Эстонии заявили, что иммигранты – это медленная смерть Эстонии. А газета Eesti Ekspress написала: "В Эстонию прибудут беженцы другого сорта".
В статье приводятся слова представителя Министерства социальных дел, который сравнил беженцев с инвалидами: "У них особые потребности, схожие с потребностями людей с отклонениями. Местные самоуправления Эстонии хотят видеть тех беженцев, которые были бы похожи на наших людей и желательно говорили бы по-русски".
В Средней Азии с XVIII века есть такая пословица: когда придет черный джунгар, рыжий русский тебе покажется братом. Эстония тоже что-то начинает понимать.
Но вообще иммиграция с точки зрения и безопасности, и экономики становится для Европы глобальной угрозой.
В этот четверг МВД Германии объявило, что количество неонацистских нападений на мигрантов в стране выросло в 6 раз за последние 1,5 года. Только за первую половину этого года – 200 нападений на общежития мигрантов. Самая неспокойная – федеральная земля Бранденбург, здесь 2,9 нападения на каждые 100 тысяч жителей, далее идут Берлин, Тюрингия и Мекленбург-Передняя Померания.
Причина, как предполагается, в том, что Германия – самая перенаселенная мигрантами страна Евросоюза. По данным Евростата, доля негерманского населения в стране превысила 7 миллионов человек и составила почти 9 процентов.
Вот пятерка лидеров Европы по числу иммигрантов. В Британии – 5 миллионов небританцев, столько же в Италии неитальянцев. В Испании – тоже около 5 миллионов, но мигранты здесь составляют уже больше 10 процентов населения. Франция с Евростатом не согласна. Даже многие улицы Парижа уже сложились в целые арабские кварталы. Де-факто в стране мигрантов куда больше, чем 4 миллиона.
Настоящее бедствие в Италии: ее острова в Средиземном море осаждают голодающие и безработные из Африки – до 180 тысяч человек в год.
На экстренном саммите ЕС всерьез предлагалось топить суда, нелегально переправляющие мигрантов в Европу. Но как вообще можно остановить 89 многотысячных потоков из Африки и Ближнего Востока? Основные логистические узлы — Бенгази и Триполи, очень знакомые европейцам. Недавно именно эти города были опорой Западу в демократизации Ливии.
Теперь содержание оседающих в Европе мигрантов требуют десятков миллиардов евро. Беженцам предоставляют различные льготы и пособия, подчас ставя их, как правило, безработных, в более комфортное положение, чем собственных граждан, которые добросовестно платят немалые налоги. В результате растет недовольство. Причем из социально-бытового оно все больше, к сожалению, перерастает в открытую исламофобию.
В минувшую среду Норвегия почтила минутой молчания жертв трагедии 4-летней давности, когда внешне законопослушный предприниматель Андерс Брейвик в одиночку расстрелял 77 школьников и студентов в молодежном лагере на острове Утойя.
На суде — взмах руки наподобие нацистского приветствия, но вместо открытой ладони у Брейвика сжатый кулак. В своем манифесте Брейвик мотивирует свою жестокость усталостью от засилья мусульман и бездарной миграционной политики Европы, которую называет Евроарабией.
Норвегия действительно стонет. Это одна из стран, где люди, которые оказываются здесь по мигрантским квотам, никогда не находят себе работу, и их содержание всегда будет бременем для коренных норвежцев. Брейвик не раскаялся. Ему осталось сидеть 17 лет.
В августе 2011-го заполыхал в мигрантских погромах Лондон, горели Бирмингем, Ливерпуль и Манчестер. Спустя два года двое нигерийцев средь бела дня в Лондонезарезали при помощи мачете стрелка Королевского полка, служившего в Афганистане.
Поднимается волна антиисламских выступлений. Футбольные фанаты оскверняют 10 мечетей. Брожение в мигрантской среде Европы продолжает нарастать, по мере того как за Афганистаном и Ираком следуют вмешательства Запада в дела Ливии и Сирии.
А вольности французской прессы в адрес пророка Мухаммеда уже скоро приводят к новой трагедии. 7 января этого года этнические алжирцы с автоматами Калашникова ворвались в редакцию журнала Charlie Hebdo. Расстреляны 12 человек.
Вывод один: Европа стремительно меняется. Уже минимум десятая часть населения традиционной Европы — Британии, Германии, Испании, Италии и Франции — это уже не совсем Европа. Число мигрантов таково, что с их мнением приходится не только считаться, но и перестраивать работу всего госаппарата, включая образование, здравоохранение, силы правопорядка.
Когда-то римляне построили вал Адриана против набегов варваров. Сегодняшний ЕС никакой вал в Средиземном море не построит. А разворотив всю Северную Африку и половину арабского мира, Европа будет вынуждена признать, что настало время расплачиваться.
http://www.vesti.ru/doc.html?id=2645581&;cid=9
